таки о «Сцилле» – страхе.

А. С. Пушкин:

«И дале мы пошли – и страх обнял меня.

Бесенок, под себя поджав свое копыто,

Крутил ростовщика у адского огня.

Горячий капал жир в копченое корыто,

И лопал на огне печеный ростовщик.

А я: «Поведай мне: в сей казни что сокрыто?»

Виргилий мне: «Мой сын, сей казни смысл велик:

Одно стяжание имев всегда в предмете,

Жир должников своих сосал сей злой старик»

«У страха и глаза велики!» В прямом смысле: предельно открываются глазные щели и расширяются зрачки» и «лапы липкие и сильные, как тиски!» (Вергилий).

И, сознание страх «тушит»! Поэтому, «предметом» страха может быть все, что угодно: покойник, привидение, обыкновенная вилка или нож, и, даже маленький пушистый котенок! Самый «страшный» страх – беспредметный. Витальный страх сродни ужасу!

«Харибда» – тревога – нечто иное:

«О, вещая моя душа. О, сердце, полное тревоги!»

(Тютчев).

Тревога, «мощным прожектором пытается разорвать мрак будущего» (Василий Шукшин). И, «вспять рвется, чтобы прошлое узреть и испугаться!» (Он же).

Теперь попробуем описать с помощью поэтов некоторые нюансы плохого настроения. Есть в них, в нюансах, два полюса. От – «Печаль моя светла. Печаль моя полна тобою». До – «И скучно и грустно, и некому руку подать В минуту душевной невзгоды… Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?.. А годы проходят – все лучшие годы!»

Именно в этом диапазоне – вся палитра нашего плохого настроения: и муки, и страдания, и трепетание души! Вот перечень слов, которые обозначают эту палитру: грусть, печаль, тоска, душевный дискомфорт, «отток энергии», «упадок сил», подавленность, угнетенность, «моральная слабость», «тусклость, серость», слезливость, плаксивость, нытье…

«Надоело говорить и спорить

И любить усталые глаза!».

…Равнодушие, пустота, «меня никто не понимает», чувство вины – своей, близкого человека, все равно, кого, хоть Бога! Скучно, несчастлив, все противно, жалостливость. Желание быть «добреньким», вместо того, чтобы быть добрым. Сиротство, как особое состояние души: «душа моя осиротела!»

Мрачность, уныние и, наконец, «вся жизнь – отравленная радость»!

Алексей Николаевич Апухтин воздвигает статую меланхолии своим переживаниям:

«Когда меня предает любовь и убивает печаль,

И я чувствую, как от негодования бьется мое сердце,

Я прихожу тогда к тебе, моя дорогая статуя,

Чтобы созерцать твой взгляд и рассказать о моем горе.

«Будь достоин и споен, друг, – говорит мне твое милое лицо, —

Гнев идет только к сердцам искушенным и старым;

не слушай своего голоса, слушай мою речь,

Она заставит тебя петь – это речь богов».

Здесь плохое настроение не вызвано какой-то внешней причиной: «предает любовь» – это состояние, когда любовь невозможно почувствовать. Это не причина, а скорее следствие плохого настроения. Но вот что интересно: утешение поэт ищет и находит у меланхолии, то есть в самом плохом настроении! Он с ней на «ты» и в эту силу, становиться равным богам, речь которых способен слышать… А строка: «гнев идет только к сердцам искушенным и старым» – превосходная мантра!

А, вот это – лучшее, что открывает Душу великого русского поэта!

«Ночи безумные, ночи бессонные,

Речи несвязные, взоры усталые…

Ночи, последним огнём озарённые,

Осени мёртвой цветы запоздалые!

Пусть даже время рукой беспощадною

Мне указало, что было в вас ложного,

Всё же лечу я к вам памятью жадною,

В прошлом ответа ищу невозможного…

Вкрадчивым шёпотом вы заглушаете

Звуки дневные, несносные, шумные…

В тихую ночь вы мой сон отгоняете,

Ночи бессонные, ночи безумные!»

«Ночи безумные» являются классическим образцом русского романса.

Николай Гумилев в печали уподобляет себя Богу:

«Иногда я бываю печален.

Я, забытый, покинутый Бог,

Созидающий в груде развалин

Старых храмов – грядущий чертог…»

Боги живут вне времени: «мгновение» и «вечность» для них все равно! Так же, как и для «плохого настроения». Игорь Северянин говорит:

«Бывают и годы, короче мгновенья,

Но есть и мгновенья, длиннее веков!».

И Бальмонт о том же:

«…В эту пору непогоды, под унылый плач Природы,

Дни, мгновенья, точно годы – годы медленно идут».

Да, время в «плохом настроении» бывает непереносимым. А оно, земное время, – главная координата наших переживаний, связывающая наши чувства с реальным миром – с Природой. Поэтому, когда «нам плохо», кажется, что плохо всему Миру! Как, например, у Фета:

«Устало все кругом: устал и цвет небес,

И ветер, и река, и месяц, что родился,

И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,

И желтый тот листок, что наконец свалился».

И скорее бы, по Фету, скорее конец! Такое состояние – тяжелое, мучительное, граничит с депрессией. Но, депрессия – это уже болезнь! Близки к описанию депрессии слова И. Анненского:

«Я думал, что сердце из камня,

Что пусто оно и мертво:

Пусть в сердце огонь языками

Походит – ему ничего.

И точно: мне было не больно,

А больно, так разве чуть-чуть.

И все-таки лучше довольно,

Задуй, пока можно задуть…

На сердце темно, как в могиле,

Я знал, что пожар я уйму…

Ну вот… и огонь потушили,

А я умираю в дыму».

Депрессия парализует волю и подавляет болевую чувствительность порой до такой степени, что можно резать «по живому», а человек не шелохнется и ничего не почувствует: и «внутренне», и «внешне», человек в депрессии, как каменный, «окаменевший». «Плохое настроение» это иное. Это, когда наваливается масса переживаний: «О, как же мне тяжко и как мне обидно!» «Плохое настроение» всегда ищет, кого обвинить? И, если не находит, то, готово обвинить всех и всякого. И, тогда «плохое настроение», сдвигается в сторону «Сциллы-страха»:

«Поток времен суров, везде угроза.

Я уязвлен и жду все новых ран.

В саду существ я сжавшаяся роза,

Облито сердце кровью, как тюльпан»

(Омар Хайям).

Плохое настроение… Но всегда ли это плохо? Наверное, нет! Хотя бы потому, что, изменяя «бег времени», оно заставляет человека оглядеться на себя, оценить все и переоценить заново. Плохое настроение делает людей, сердца которых не иссохли, философами. Приобщает к общечеловеческой мудрости, «заквашенной» на страданиях. Но: «философствуйте после плохого настроения, а не во время его!» (Паскаль) А то легко прийти к заключению, что «жизнь наша бессмысленна!». Послушаем Омара Хайама:

«Познай все тайны мудрости! – А там?

Устрой весь мир по-своему! – А там?

Живи беспечно до ста лет счастливцем…

Протянешь чудом до двухсот!.. – А там?»

Интересно, но убийца своей жены Василий Позднышев («Крейцерова соната») также удивленно восклицает: «А, зачем жить?»

Но ведь это не так!.. В «плохом настроении» лучше всего думать о Празднике. Празднике с большой буквы, как мечтали несчастные герои Василия Шукшина! А, один из них, Егор Прокудин, даже дерзнул устроить себе и людям Праздник… «Разбег в ширину»…

Не случайно ведь мы встречаем у поэтов:

«В печальной праздности я лиру забывал…»,

«Угрюм и празден часто я брожу…»…

«Плохое настроение» – это «…облако, туча на небосклоне нашей души, под которыми всегда сияет ярко, теплое, ласковое солнышко!» – Признание нашей пациентки, инвалида 1 группы по шизофрении, практически не покидающей ПБ! Поэтому оно, «плохое настроение», так часто связано с непогодой:

«Тогда я сам осенняя пора:

Меня томит несносная хандра»

(Афанасий Афанасьевич Фет).